— Но… — Что «но» канцлер сформулировать не смог.

— Опиши, что планируется, что данный город будет людным и густонаселённым… Лет через двадцать, — продолжал я. — Оба города, и на реке, и столица графства. Пока будем подчиняться прелату Аквилеи, но чтобы они не теряли время и думали, кого сюда назначить. А потому сам понимаешь, освятить город лучше их человеку, не связанному с прелатом аквилейского диоцеза.

— Рикардо, лезешь в игры не своего уровня! — повысил голос Вермунд. — Это… Это капец высокая политика! — Вермунду было не по себе. Вояка от рождения, не лез в настолько высокие материи. Понимаю. Но согласиться не могу. Опасно — да, но не обеспечу себе тыл со стороны «своих» церковников, критично от меня зависящих — не выйду на высший политический уровень. А сейчас я лишь обозначаю намерения, просто черчу линии, в которых буду работать — умные люди поймут и поддержат, а с дураками разговор будет коротким. Мне ж только повод нужен десятину не платить, не забыли?

— Никак нет, сеньор консул! — показно вытянулся я. — Пока не лезу. Пока лишь пытаюсь оградить свой будущий город от попыток аквилейцев устанавливать там свои порядки, опираясь на церковную кафедру.

Консул вздохнул, заскрежетал зубами. Глянул на канцлера и выдавил:

— Вот и подумай, Адольфо, кого туда отправить, чтобы донёс до епископа позицию графа. Граф сейчас в Лимессию свалит, нам с тобой это разгребать. Как обычно впрочем. Так что не прогадай.

— Разрешите идти думать? — скукожился канцлер.

— Иди. Закончу с экскурсией, вернусь в замок, письма подпишу, и с утра фельдъегерской службой отправляй гонцов, — махнул я рукой в сторону каменной твердыни и доминирующего над окружающей степью высоченного донжона. — Охрану не жалей — пусть выглядят представительно.

— Есть, ваше сиятельство. — Канцлер попытался по-военному вытянуться — не получилось, но затем развернулся и ушёл, как типичная гражданская размазня. Что не могло не вызвать у нас улыбку.

— Знаешь, Ричи, — потянул ему вслед Вермунд, — я думаю, ты сильно спешишь. Но не буду стращать — может оно и к лучшему? Отец твой, вон, не спешил, но по сути так ничего и не сделал для графства. Хотел, очень хотел! Планы вселенские строил. Но как начинал за них браться — такое всплывало, что только успевал старое разгребать.

Консул помолчал, причмокнул, и завершил мудрой мыслью и своим главным опасением.

— Лишь бы у тебя сил хватило всё начатое потянуть. И дотянуть хоть до какого-то конца.

Диоцез — территориальное объединение нескольких приходов в католической церкви. Возглавляет прелат. Две трети графства Пуэбло входит в диоцез с центром в Новой Аквилее, треть — северные баронства и префектуры — в небольшой диоцез с центром в Магдалене; данные диоцезы сложились задолго до откалывания данных городов от графства, но в текущей ситуации графов Пуэбло это несколько напрягает. И отдельный диоцез — за Кривым Ручьём, в Лимессии. Рикардо хочет обзавестись собственным не зависимым от соседей прелатом, подтекст — после прелатской кафедры может последовать и епископская. А собственное епископство это событие, в российских реалиях сравнимое по значению с собственным патриаршим престолом в отдельно взятой небольшой стране. В общем, Ричи нарывается, заранее стеллит мины, которые после рассчитывает подорвать.

Сеньоры бароны шли со своими сотнями, и по оценке Вермунда, должны подойти к завтрашнему дню. Отсюда же мы должны вместе направиться за Кривой Ручей — по первоначальной задумке. Я же хотел вначале вернуться в Феррейрос. А там у меня пять сотен (четыре, но не будем столь щепетильными) орлов, жаждущих поиметь добычи, чтобы окупить своё там стояние. И новые лица с одной стороны как бы нужны — хрена ли, четыре сотни осаждают город, в котором населения тысяч пять-семь! И две с половиной сотни своих рыцарей — городской полк под предводительством примипила Лютого, мать его за ногу. Что стоит прорвать осаду?

Но на самом деле баронов защищает не столько численность, сколько нежелание горожан пролить кровь. Если они начнут первые — им прилетит от меня полноценная ответка, и я не буду церемониться — после Картагены это все понимают. Они и так подставились с королём, точнее подставили короля, захотев ограбить проект строительства виа с его же участием, и мои пусть неумелые, но эффективные действия по донесению нужной информации относительно их поступка с самой неприглядной стороны в среде дворянства королевства сделали чёрное дело — никакой симпатии к горожанам со стороны населения, любого из сословий, нет. Ах да, ещё и Сильвестр о них где-то поёт, а местная сеть ОБС быстро информацию разносит. Не могут они оружно напасть. Не на четыре сотни опытных профессионалов. Пока не покажу слабость, а пока вроде бог миловал.

В общем, Алькатрас и компания хочет средства от доения города после осады себе. И делиться с новоприбывшими неохота, а они доли потребуют. Хотя казалось бы, чем больше баронов соберу под бастионами, тем быстрее горожане сдадутся, но тут я вынужден поступить не как эффективнее, а как хотят мои люди. Вот оно, главное ограничение феодала, о котором только в книжках читал! Феодал НЕ МОЖЕТ поступать, как надо, как быстрее и выгоднее. Ибо ему подчиняются люди, у которых свои интересы, и чтобы они за тебя сражались, их надо, блин, ублажить. И хоть трава не расти. Часто в той истории были события, когда погоня за такими вот интересами стоили проигранных войн и потерянных городов и даже провинций, а то и развала государств. И только теперь понимаю, что невозможно сделать иначе, и аргумент «если б там был я…» не канает. И ты б там ничего не сделал даже с послезнанием.

Но обсуждения баронов резко прервались — к нам приехала моя ненаглядная. Она самая, лекарка Анабель. На своей видавшей виды бричке — так и не выучилась ездить верхом, не хочет. В сопровождении пятёрки ветеранов Эстебана. Угу, он тут феодал почище меня, оказывается; ему в моём же замке подчиняется более сотни бойцов, которых я не могу назвать своими. Правда они почти все или старые, или наоборот, слишком юные, или увечные, но ещё способные выполнять охранные функции. Однако местами я этого минюста уже боюсь! Без меня и моей личной сотни в замке он полноправный хозяин! Да шучу я, но за последние пару месяцев замок реально стал похож на боевую крепость, кишащую войсками, даже без кадрового гарнизона.

Как мы целовались с этой блонди у всех на виду не буду рассказывать — мне было плевать, кто что подумает. Моя женщина и точка. Было важно только то, что я к ней чувствовую. А чувствовал я жжение в груди и дикую щенячью радость при виде её черт лица, чувствовал кайф от запаха её волос… Кстати, провонявшихся плесенью, что в местных реалиях придавало шарма. А ещё я вдруг понял, что мне-Роме она… Нравится не сильно. Девчонка и девчонка, с пивком потянет. И это даже без осознания, что внутри неё бабушка — а с осознанием её акции падают ещё больше. Для меня-Ромы лекарка — лишь очень клёвый и удобный секс-тренажёр, наверное, да объект, с кем можно потрепаться за жизнь… За ПРОШЛУЮ жизнь, без стеснений и приукрасов. А вот сидящий внутри Рикардо… У него реально сносит от лекарки крышу. И когда я осознал этот дуализм, чуть не отшатнулся от неё, вовремя взяв себя в руки. Мы с ним одно целое, и пусть думаю и осознаю себя как Рома, этот местный перец всё равно никуда не делся. И воздействует на меня на химическом уровне. Надо принять это, а позже, когда вновь буду куда-то долго и нудно скакать, подумать, как к этому относиться.

Кстати, теперь понимаю его желание трахнуть сию сеньориту. Он не потерял берега, когда приказал тащить её в замок. Он просто спьяну, чувствуя себя героем в окружении прихлебателей, пытался реализовать комплекс и страх — ибо ведьм тут принято опасаться. Не то, что убьют — не все могут убивать, как Анабель и её наставница. Но они же, блин, тебя лечат! Завтра они тебе жизнь будут спасать!

Такие вот пирожки с котятами.

Простояв среди поля у колеса с полчаса, наобнимавшись, как есть, пешком (тут недалеко) пошли к её мастерской.